Исходя из аристотелевского понимания
Исходя из аристотелевского понимания индукции и дедукции, мы можем установить их взаимодополняющее единство таким образом, что индукцию в известном смысле можно рассматривать как аналитическую дедукцию, а дедукцию как синтетическую индукцию.
Таким образом, несмотря на известную недооценку роли индукции в познании и преувеличение роли в нем дедукции, Аристотель в основном правильно понимал их содержание, их диалектическое единство. Он ясно указывал на то, что нет научной индукции без дедукции и дедукции вне индукции и что они друг без друга не имеют необходимой доказательной силы. Аристотель предостерегает от ложных обобщений данных индукции и наоборот. Всем этим он положил начало диалектическому осмыслению роли индукции и дедукции.
И действительно, аристотелевские предвосхищения в понимании диалектики индукции и дедукции нашли свое
последовательное и глубокое развитие, равно как и окончательное научное разрешение в трудах классиков марксизма-ленинизма. Так, «индукция и дедукция,— пишет Ф. Энгельс,— связаны между собой столь же необходимым образом, как синтез и анализ. Вместо того чтобы односторонне превозносить одну из них до небес за счет другой, надо стараться применять каждую на своем месте, а этого можно добиться лишь в том случае, если не упускать из виду их связь между собой, их взаимное дополнение друг друга»[1]. К. Маркс в своих исследованиях тоже придавал существенное значение диалектическому единству индукции и дедукции. Об этом особенно красноречиво говорит его «Капитал», в котором анализ и синтез огромного эмпирического материала даются на основе диалектического единства научных методов индукции и дедукции. В. И. Ленин придает этой проблеме большое значение. «Самая простая истина,— пишет В. И. Ленин,— самым простым, индуктивным путем полученная, всегда неполна, ибо опыт всегда незакончен. Ergo: связь индукции с аналогией — с догадкой (научным провйдением), относительность всякого знания и абсолютное содержание в каждом шаге познания вперед» и.
Исходя из всего сказанного, мы, как нам кажется, вправе сказать, что в философии Аристотеля вообще и в его логике в частности дана известная попытка решить проблему единства логики, теории познания и диалектики, впоследствии спустя две с лишним тысячи лет со всей глубиной вновь поставленную и разработанную Гегелем и окончательно разрешенную в философии марксизма-ленинизма.
[1] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 542—543. ;1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 29, стр. 162.