Исходя из аристотелевского понимания

Исходя из аристотелевского понимания индукции и дедукции, мы можем установить их взаимодополняющее единство таким образом, что индукцию в известном смысле можно рассматривать как аналитическую дедук­цию, а дедукцию как синтетическую индукцию.

Таким образом, несмотря на известную недооценку роли индукции в познании и преувеличение роли в нем дедукции, Аристотель в основном правильно понимал их содержание, их диалектическое единство. Он ясно указывал на то, что нет научной индукции без дедук­ции и дедукции вне индукции и что они друг без друга не имеют необходимой доказательной силы. Аристотель предостерегает от ложных обобщений данных индукции и наоборот. Всем этим он положил начало диалекти­ческому осмыслению роли индукции и дедукции.

И действительно, аристотелевские предвосхищения в понимании диалектики индукции и дедукции нашли свое

последовательное и глубокое развитие, равно как и окончательное научное разрешение в трудах классиков марксизма-ленинизма. Так, «индукция и дедукция,— пи­шет Ф. Энгельс,— связаны между собой столь же необ­ходимым образом, как синтез и анализ. Вместо того чтобы односторонне превозносить одну из них до небес за счет другой, надо стараться применять каждую на своем месте, а этого можно добиться лишь в том слу­чае, если не упускать из виду их связь между собой, их взаимное дополнение друг друга»^[1]. К. Маркс в своих исследованиях тоже придавал существенное зна­чение диалектическому единству индукции и дедукции. Об этом особенно красноречиво говорит его «Капи­тал», в котором анализ и синтез огромного эмпириче­ского материала даются на основе диалектического единства научных методов индукции и дедукции. В. И. Ленин придает этой проблеме большое значение. «Самая простая истина,— пишет В. И. Ленин,— самым простым, индуктивным путем полученная, всегда непол­на, ибо опыт всегда незакончен. Ergo: связь индукции с аналогией — с догадкой (научным провйдением), от­носительность всякого знания и абсолютное содержа­ние в каждом шаге познания вперед» ^и.

Исходя из всего сказанного, мы, как нам кажется, вправе сказать, что в философии Аристотеля вообще и в его логике в частности дана известная попытка ре­шить проблему единства логики, теории познания и ди­алектики, впоследствии спустя две с лишним тысячи лет со всей глубиной вновь поставленную и разрабо­танную Гегелем и окончательно разрешенную в фило­софии марксизма-ленинизма.

^[1]   К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 542—543. ^;1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 29, стр. 162.