На этом отрывке стоит остановиться
На этом отрывке стоит остановиться с разных точек зрения. Вообще, любой текст, особенно вот такой старинный текст, подлежит рассмотрению, исследованию, по крайней мере, в пяти разных аспектах. Во-первых, в чисто лингвистическом; во-вторых, в филологическом, т. е. что это за жанр, какова композиция, какие выразительные средства, каков стиль и т. д.; третий аспект — это текстологический — как текст возник, история этого текста, критика этого текста, нет ли тут каких-либо ошибок, искажений и т. д., это, значит, третий аспект, так; затем четвертый, идеологический, каково идейное содержание данного текста; и пятый аспект — реальный, какие реальные факты истории отражены в этом тексте.
С точки зрения лингвистической — вот Елена хорошо разобралась, ничего особенного нет. Некоторые новые слова, вот Эранвеж, например, нам в первый раз, кажется, встретился. Некоторая новая лексика, но мы в ней разобрались, ничего особенно сложного тут нет.
Филологически — когда мы почитаем жертвоприношения других героев, мы заметим, что стиль, конечно, другой. Здесь преобладает, так сказать,… во-первых — жертвоприношения здесь не кровавые, вот. Он приносит, Хом (очевидно, оговорка, здесь Ахура-Мазда должен быть), он приносит в жертву молоко или что-то такое от коровы. Он приносит Ъагэвтап и он приносит «красноречие своего языка». Но ни звука о каких-либо кровавых жертвоприношениях. Дальше стоит обратить внимание, о чем он просит. Герои, с которыми мы будем знакомиться дальше, они просят обычно каких-нибудь военных побед, победы над врагами, истребления врагов и т.д. Ничего похожего здесь нет. Здесь просьба чисто такая духовная, религиозная. Объединиться вот с этим Заратуштрой в целях установления вот этой религии, которой свойственна «добрая мысль, доброе слово и доброе дело», — чисто духовные, религиозные вопросы. Это касается теперь вот и следующей нашей стороны.
В текстологическом отношении мы должны признать, что этот кусок выпадает. Хотя он в смысле… композиции как будто не нарушает. И другие просят, и Ахура-Мазда просит. Но в филологическом и, особенно, в идеологическом плане он выпадает совершенно; среди остальных, которые мы дальше будем читать, этот совершенно другого типа. И отсюда, с точки зрения критики текста, какой вывод мы можем сделать? — Что этот текст вообще здесь инородный. То есть, если взять гимн Анахиты как чисто мифологический текст, то вот это обращение к ней Ахура-Мазды с жертвоприношением — это инородное тело. А как оно появилось, вам легко, конечно, догадаться. Очевидно, в той среде, где редактировался этот текст — не составлялся, составлялся то он как мифологический, — а там, где он редактировался, культ Анахиты был настолько высок, что они пошли даже на такую, можно сказать, «чудовищ-
ную» вещь, что заставили высшее божество Ахура-Мазду прийти к Анахите с поклонением. Вот видите, довольно важный вывод приходится сделать: что это вставка позднейшая и что она сделана в такой среде, где чистого зороастризма не было, а была какая-то беспорядочная, ну, или упорядоченная — я не берусь утверждать, что беспорядочная, — но какая-то смесь так называемых языческих культов с чистым зороастризмом. Вот в результате только такой смеси можно объяснить появление такого отрывка в этом тексте. И вот я вам читал, помните, из армянского источника. В современной Армении существует вот такая же странная смесь христианства с культом Анахи- ты. Праздник Преображения, христианский праздник, объединен с культом Анахиты. Вот нечто такое, но гораздо раньше происходило и здесь. Когда именно вот это редактирование происходило, я затрудняюсь сказать. Тут то, что Эранвеж, т. е. Хорезм, и т. д., не имеет решающего значения, потому что Эранвеж постоянно фигурирует как прародина, так что из этого никаких выводов нельзя сделать. Скорее всего, эти редакторы, так же как католические священники в свое время знали латинский язык, так и они знали авестийский. Они вот «всадили» такой текст, потому что культ Анахиты был исключительно высок, исключительно почитаем. Вот это то, что можно сказать с точки зрения идеологической. Идеология здесь не чисто зороастрийская, но и не чисто языческая, а какая-то смесь того и другого.